«Стару-у-ха!» - хором ответили второклашки, когда учительница на уроке чтения поинтересовалась, кто из героев сказки о золотой рыбке отрицательный.
Но один мальчик вдруг встал и заявил: «Старик. Он лодырь. Даже корыто не может
залатать, а ходит и рыбку просит»…
Юлия ЯГНЕШКО
История с рыбкой случилась в школе № 32 Калининграда в 1960-х,
когда там начали обучать детей по экспериментальной программе профессора Занкова.
«Мы старались создать условия эффективного обучения, - рассказывает Отличник народного образования, почётный ветеран Калининградской области Светлана Ивановна Зиман. - Учили детей заметить, оценить, сделать вывод и доказать свою позицию.
Школа № 32 находилась тогда в здании университета. А я только что приехала в Калининград. На работу меня приняла директор Полина Семёновна Белогова. Гениальный человек! Это она создала эту школу. Все работали у неё с удовольствием. Мы стали базовой школой академии наук, а шестидесятые — время взлёта педагогической мысли в Калининграде».
И всё гудело!
«Я выросла на Дальнем Востоке, - рассказывает Светлана Ивановна. - Мой дед строил Китайско-Восточную железную дорогу и перевёз туда семью из Черниговской области. Мы жили в Новонежино, это сейчас Приморский край.
Мама работала учительницей, а я как раз закончила первый класс, когда началась война. Помню, что сижу на завалинке у дома. А мимо идут и идут люди. Это мужчины уже уходили на фронт. Молча. Угрюмые такие…
Нам велели собрать вещи и сложить узелки у входа. Если начнётся бомбардировка, то хватать и бежать в сопки. Потому что ждали нападения японцев».
Светочке, старшей из детей в семье Лихошерст, мама поручала делить хлеб. Девочка аккуратно резала его на маленькие кусочки, чтобы каждому досталось по одному на завтрак, обед и ужин.
«Почему-то говорили, что война закончится в мае 1942 года, - вспоминает Светлана Ивановна. - И вот май наступил, а война идёт…
У нас открыли детский дом. Привозили сирот, чьи родители погибли на фронте. Моего братика однажды позвали поиграть на баяне у них на новогоднем вечере. За работу дали конфетку. Она подтаяла у него в ладошке, пока домой донёс. Но я собрала её, разделила на всех.
В 1944-ом стало легче. Мы накопали много картошки! Но всё доставалось мне - копать, таскать, дрова колоть-пилить, сено грести. А под ним змеи...»
Во время уборки урожая дети ходили в ночное. Бегали по гуртам собранного зерна, чтобы перемешивался нагревавшийся верхний слой. Иначе зерно сгорит.
«Я хотела стать метеорологом. Так и представляла: медведи, волки кругом, а я забираюсь на сопку и измеряю что-то приборами…
После семилетки поехала во Владивосток, да опоздала подать документы. Пошла в педучилище, на отделение детского коммунистического движения. Там выпускали учителей начальных классов и вожатых.
Преподаватели у нас были замечательные. Фаина Марковна и Лидия Константиновна, обе ленинградки, из репрессированных. Ходили в капорах, в шалях, с безупречной осанкой. Учили нас работать над каждым словом».
Окончив училище в 1951 году, Светлана осталась работать в его базовой школе вожатой.
«Ух, у меня всё гудело! - говорит Светлана Ивановна. - Собрания, линейки, сборы. Боремся за звания для отрядов. А для этого все должны хорошо учиться, заниматься общественным трудом. Ребята мне рапортуют...
Потом вечер танцев. Я приглашала оркестр из военного училища по соседству. Вся дружина танцевала поляночку или становилась в хоровод. Знаете, как здорово?!»
Проспорил
Света собиралась на педсовет, когда прибежала подружка-учительница:
- Светка, мы сейчас идём на свидание. Я поспорила. И ты должна мне помочь.
Поспорила девушка со своим знакомым на целый килограмм конфет, что как увидит он Светлану, так и влюбится с первого взгляда.
«В общем выиграла она свои конфеты, - улыбается Светлана Ивановна. - Больше он меня не отпустил. На свиданиях всё про устройство гирокомпаса рассказывал, а через месяц мы поженились. И прожили со Львом Яковлевичем 42 года. Видите мои фотографии на стене? Самые лучшие из них сделал мой муж».
Надо давать шанс
Как и положено жене военно-морского офицера, она последовала за ним. Сначала в Ленинград, где он учился в академии, потом на полтора года в Свиноустье (Польша), а уже в 1963-ем - в Калининград.
«Здесь ещё стояли кругом разбитые дома, понтонный мостик вместо эстакадного и деревянные тротуары, чтобы хоть как-то по улице пройти, - делится Светлана Ивановна воспоминаниями. - Первое моё жильё — это номер во флотской гостинице на улице Богдана Хмельницкого. А первое место работы — школа № 32».
Там однажды она и поставила первую и единственную двойку. Ситуация банальная: мальчик не сделал домашнее задание.
«Я р-р-р-раз и влепила…. А он, маленький, худенький посмотрел на меня: «Спасибо, Светлана Ивановна». Мне так стыдно стало. Как я могла поставить ребёнку плохую оценку, не выяснив, спал ли он, ел ли, есть ли кому ему помочь с этими уроками? Попросила положить дневник мне на стол. И на перемене сама стёрла эту оценку...»
И до сих пор она уверена, что человеку всегда нужно дать возможность исправить ошибку, тем более ребёнку.
«Контрольную пишут ученики, но оценку получает и педагог, - продолжает Зиман. - Если написали дети на «два», то что он делал в классе всю неделю? Если ученик отвлекается или замечтался, я тоже считаю, что виноват учитель. Для чего он в классе? В нашем деле не должно быть случайных людей».
Письмо отцу
«Однажды я заметила, что на переменах к Шурику часто приходит папа, - рассказывает наша героиня. - Сядут в коридоре на трубу отопления, шепчутся о чём-то. Потом мальчик весь урок сам не свой. Я его даже не спрашивала в такие дни».
Наконец, выяснилось, что папа его уходит из семьи. В любые времена это трагедия, а уж в те советские...
«И тут мне попалась газета «Комсомольская правда», а в ней очерк. Суть в том, что мужчина обращался к своему другу. Мол, на вокзале встретил курсанта. Прямо один в один ты в молодости. И друг признался, что у него есть сын, но он его давно не видел… «Как ты мог?» И далее всё в таком духе.
Я вырезала статью, вложила в конверт и попросила мальчика передать отцу».
- Светлана Ивановна, - подошёл Шура назавтра, - папа сказал, чтобы вы ему писем больше не писали.
Повлияло ли «письмо» учительницы неизвестно, но из семьи мужчина не ушёл.
А перед новым учебным годом Светлана Зиман обходила все квартиры на своём участке, чтобы все дети сели за парты. Потом в течение года навещала ещё раз. Поэтому знала каждую семью. Но и ей преподносили «сюрпризы».
Однажды в электричке к морю подсел один из отцов её класса.
- Знаете, как я своего Игорька учу? - Решил вдруг поделиться он и сказал доверительно: - Я назначаю порку.
- Как это?! - обалдела учительница от такой педагогической находки.
- Да. Схватил двойку в понедельник, так я и говорю, что в пятницу, в 17.00 будет тебе порка. А потом я...
- Вы же садист! - оборвала его Светлана Ивановна, представив как мальчик неделю живёт в ожидании экзекуции.
Конечно, на родителя воздействовали всеми возможными мерами.
* * *
В 2001 году Светлана Ивановна Зиман попрощалась со школой, напоследок поработав во вновь учреждённом лицее №35, где стала завучем начальных классов.
И снова у неё всё бурлило: тетрадки, уроки, походы, бальные танцы для малышей...
Но и на заслуженном отдыхе не бездельничаа, а тут же возглавила ветеранов педагогического труда Ленинградского района - почти 400 подопечных в обществе, сотрудники школ, садиков, Дома творчества. Ну, не может она иначе!
«Дорогие учителя, - обращается Светлана Ивановна к коллегам в профессиональный праздник, - у человека есть только три большие беды — смерть, старость и плохие дети. Смерть неумолима. Старость неотвратима. А вот от плохих детей себя можно уберечь, если правильно их воспитать. Сейчас такие возможности, такие технологии! Но они не заменят общения с ребёнком. Помните об этом».