Если посчитать общий трудовой стаж железнодорожников в семьеТамары Васильевны Лысенко, то наберётся больше 120 лет.
И это не считая её дяди, мастера-путейца Фёдора Жаркова, благодаря которому она сама оказалась в Калининграде в далёком 1949 году и выбрала дело своей жизни
Юлия ЯГНЕШКО
Фёдор Иванович Жарков пришёл в Кёнигсберг в 1945-м вместе с нашей армией, остался здесь восстанавливать область и вызвал к себе родных.
«У мамы тогда уже было трое детей, - рассказывает Тамара Васильевна. - Папа пропал на фронте без вести. Дом наш в деревне Хвершанка Новгородской области сгорел при бомбёжке. Мы голодали. Поэтому она ехала сюда с радостью».
«Так я нас кормила»
В 1941-м Тамаре исполнилось только три года, поэтому о войне она знает из рассказов мамы, Анны Петровны.
«У нас был приличный дом, и когда пришли немцы, то заняли его, - говорит наша собеседница. - Бабушку с дедом, маму и нас с сестрой Галочкой отправили жить в чулан.
Один немецкий офицер всё показывал маме фотографию: «Майн киндер». Своих, значит, детей. Угощал меня конфетами, а однажды сказал, чтобы я брала котелок и шла на солдатскую кухню. Взрослому бы повар супа не дал, а мне, пятилетней, наливал. Так я нас всех и кормила. Пока бабушка с дедом не умерли от тифа».
Вызвал огонь на себя
Постоянно хотелось есть. Лишь весной становилось легче. Собирали крапиву, лебеду, щавель, грибы, ягоды.
А однажды мама вдруг приготовила мясо! Только пахло оно как-то странно. Тогда она и призналась, что зарезала приблудную собаку…
«Мне так жутко стало. А она говорит: «Дочка, ну что делать?.. Она бы всё равно сдохла. Есть ей нечего. И нам нечего...»
Чтобы как-то помочь маме, Тому забрала к себе тётя Мария. У неё у самой был маленький сынишка, но женщина работала кладовщицей и иногда приносила что-нибудь съестное.
Однажды девочка неожиданно вошла и увидела, как тётя из сапога высыпает горсточку зерна.
- Если только посмеешь кому сказать, я тебя прибью! - кричала женщина диким голосом, сама напуганная до смерти. Ведь ей грозил расстрел...
Но Томочку она любила. Однажды партизаны взорвали склад. И фашисты согнали жителей, чтобы расквитаться с теми, кто им помогал. Когда пришли за тёткой, она сумела толкнуть малышку под крыльцо:
- Сиди тут! Не выходи!
А её саму с сыном на руках повели к сельсовету...
«Но тут прибежала моя мама и мы с ней бросились в лес и домой. А тётя Мария потом рассказала, что немцы пригрозили: если не признается тот, кто помогал партизанам, то расстреляют каждого третьего. И один человек взял вину на себя...»
Каждая готова принять...
«В 1946-м тётя уехала к мужу в Кёнигсберг, - говорит Тамара Васильевна. - Никогда не забуду, как оттуда пришла от неё посылка. Я тогда только пошла в первый класс. Писали мы свои палочки огрызками карандашей на полях газет. А она прислала ручки и тетради с лощёными двойными обложками».
Принесла девочка тетради в школу.
- Тамарочка, откуда у тебя?.. - тихо спросила учительница с плохо скрываемой завистью. А потом ещё тише попросила: - Может, ты мне дашь одну?»
В тот год мама сошлась с мужчиной, забеременела. Но жизнь не задалась.
«Слишком много вокруг было одиноких женщин, - объясняет Тамара Васильевна. - И каждая готова была принять мужчину. Любого. А у этого Александра оказалась язва желудка. И вот наговаривали на маму: «Анька-то тебя подтравливает. Вот у тебя живот и болит». Он верил. Потому что каждый раз приказывал мне пробовать его еду… Какая тут жизнь».
Родилась Валентинка, и тут пришёл вызов из Калининграда. Всем, кроме отчима. Но он и без документов умудрился проехать. А вот на работу без вызова уже было не устроиться. И Александр уехал назад.
Мама только обрадовалась.
«Мы приехали в ноябре 1949 года. Пожили у тёти. Потом дядя помог отремонтировать комнату в полуразрушенном доме в Южном переулке, и мы ушли туда. Мама работала на двух работах - уборщицей и сторожем. На вокзале и в Главвторчермете. Жили бедно, конечно. Вместо супа - тюря. В воду крошили хлеб и добавляли ложку растительного масла. Всё».
Шпала, костыль да остряк
Окончив 7 класс, Тамара собиралась поступать в медицинское училище, но дядя Фёдор отговорил:
- Пойдёшь в железнодорожники. Не пожалеешь и не пропадёшь.
И она послушала. В 1952 году поступила в железнодорожный техникум, стала техником-путейцем.
«Пришла на первую практику. Мне 16 лет. Никому дела до меня нет. Поставили полоть междупутье. День полю, второй полю…
Бригадир не верил, что я приду работать на железную дорогу, и учить не хотел. Ведь никакой техники. Тяжёлый ручной труд. В бригадах одни женщины. И шпалы меняли, и костыли забивали, и мостовые брусья укладывали. Мы втроём эту шпалу еле поднимали… Сейчас к такому труду женщин не допускают».
Она и сама не знала, получится ли поработать по специальности, ведь в 18 лет уже вышла замуж.
«Михаил работал заготовителем в Главвторчермете, и присмотрел меня, когда я маме обед приносила. Он был старше намного, но маме и тётке нравился. И оказался отличным мужем и отцом. Ко мне был всю жизнь внимателен, помогал во всём, любил наших детей. А в тяжёлые 1990-е… Как вспомнишь… Даже научился шкурки выделывать и шапки шить, чтобы кормить семью...»
А 1 апреля 1958 года Тамара устроилась в Калининградскую дистанцию пути Литовской железной дороги старшей путевой рабочей 8-го околотка.
Ей сразу присвоили пятый разряд. (После техникума меньше дать не могли.) И поручили женщине со стажем в 17 лет, но с 4-м разрядом, обучить новенькую. Та обиделась: несправедливо!
- Ну, говори, что мне делать, - подпёрла наставница бока руками. - Ты ж образованная. Давай!
- Ну, давай будем стоять…, - только и смогла сказать Тома.
А вечером со слезами к дяде. Тот всё объяснил: и про размеры западно-европейской колеи, и как регулировать стрелочный перевод, и как сделать, чтобы остряк прилегал правильно. И как пути перешивать.
Поработав на путях, Тамара перешла в табельщики, потом в счетоводы, стала помощником мас-
тера. Её забрали в контору дистанции пути. Сначала нормировщиком, экономистом, а как отучилась - инженером-экономистом.
В 1981 году Тамару Васильевну избрали председателем профсожа - комитета профессионального союза железнодорожников.
И жену нашёл
Профсоюз в СССР участвовал в решении многих вопросов и, конечно, социальных.
«Я постоянно входила в комиссию вместе с замначальника дистанции пути и представителем от парткома. Мы объезжали участки, принимали жалобы. В стройгруппе имелся даже печник, если нужно было поправить печь.
Выдавали путёвки в пионерские лагеря детям, а взрослым - в санатории и туристические путёвки. Бесплатно и во все уголки страны.
А люди не брали! Городские ещё ездили, а те, кто жил на линии, при дороге, и держал хозяйство, отказывались. Не бросишь же!
Проводили праздники. День железнодорожника, посвящение в молодые специалисты. На таком посвящении мой сын жену себе нашёл. Сейчас он работает помощником машиниста автомотрисы Калининградской дистанции электроснабжения Октябрьской дирекции по энергообеспечению, а тогда только пришёл на дорогу.
В ДКЖ их посвящали, а на втором этаже что-то отмечала дистанция организации связи, где работала Ольга. Миша поднялся туда, увидел её, пригласил на танец и судьба его решилась. Вместе уже 30 лет».
А вот что касается личной жизни сотрудников, то Лысенко старалась не вмешиваться. Хотя помнит, как пожаловалась женщина: муж загулял, пьёт. Начальник приказал собирать профком, чтобы принимать решение о его увольнении по статье. Тогда вызвали этого пьяницу, объясняли, что терпеть никто не станет. И прекратил. Создал свою фирму. Сейчас живёт в достатке.
* * *
Сегодня на железной дороге трудятся и внуки нашей героини: Костя и Дима. Костя - инженер по бесстыковому пути в Калининградской дистанции пути по текущему содержанию и ремонту. Дима - электромеханик Дирекции по ремонту тягового подвижного состава.
«Династия!» - гордится Тамара Васильевна.