Поздно вечером мама доила корову, а Валя веточкой отгоняла комаров, чтобы животина не брыкалась.
И тут из темноты к ним шагнул немец. В руке котелок. Ясно, пришёл за «данью».
- Подожди, пан, подою, - вздохнула мама.
- Я не пан, - ответил он по-русски
Юлия ЯГНЕШКО
«Родом я из Фокинского района Брянска, со станционного посёлка, - говорит Валентина Стефановна Авдеенко, Ветеран труда, Отличник профтехобразования РСФСР и СССР. - Тружусь с 6 лет, с начала Великой Отечественной войны. Стаж - 52 года.
Отец, Стефан Иванович, работал старшим весовщиком на пакгаузе. Первую бомбёжку мы пережили в начале июля 1941-го. Стояли удивительно ясные дни. Как у Симонова:
«Тот самый длинный день в году
С его безоблачной погодой
Нам выдал общую беду
На всех, на все четыре года».
А когда налетели мессершмидты, просвета от них в небе не было. Мы побежали в сад под деревья. Колодец завалило обломками, и потушить дом мы не смогли. Всё сгорело…»
Бомбардировщики являлись через каждые 2-3 часа. Ведь Брянск — крупный железнодорожный узел, от него зависело снабжение войск.
Стефана Авдеенко забрали на фронт, а Вера Семёновна, взяв дочерей Настю и Валюшку, пошла по большаку в свою родную деревню Починок, к сестре Прасковье.
«Это 100 километров в сторону Белоруссии, в пекло, но некуда деваться, - продолжает наша собеседница. - А навстречу нам одиноко бредущие солдаты. Израненные. В кальсонах…»
Повсюду жгли хлеба, гнали за Волгу технику и скот, чтобы не достались врагу.
«Однажды в поле у нашей деревни немецкие лётчики расстреляли стадо коров, - вздохнув, говорит Валентина Стефановна. - Одних раненых животных люди прирезали на мясо. Остальные мучились, а когда издохли, такое зловоние шло... Пока не прикопали их».
Охотились немецкие пилоты и на советских солдат-одиночек. Летали низко. Валюша даже видела их довольные улыбки, когда им удавалось подстрелить человека...
Деревенские женщины подбирали раненых, выхаживали. А Валя дежурила возле, поила водой, укрывала.
«Однажды мама пошла по воду, и вернулась с солдатиком, - вспоминает Валентина Стефановна. - Растерянный такой, заикался. Шёл прямо на большак, по которому уже катили на Брянск фашисты. Назвался Николаем. Сказал, что призван с первого курса Воронежского университета, служил пулемётчиком, но отстал от своих. Дали ему гражданскую одежду и направили в лес, где, возможно, есть партизаны».
2 августа фашисты въехали в Починок. На мотоциклах и танкетках красовались надписи «Nach Moskau!» («На Москву!»). Так им нравилось это орать хором, когда заводили свои машины...
Председателя колхоза взяли в старосты. Заставили переписать жителей и дома, чтобы расквартировать солдат.
«Идут немцы к нам. Мы с сестрой напугались. И юркнули в малинник. Зашуршали кустами. А по нам очередью из автоматов! Мы упали и лежали, пока мама не нашла».
Так и начались 709 дней гитлеровской оккупации.
Узелки на рукаве
На каждого распределили по 2-3 сотки колхозной земли. С неё полагалось теперь кормиться (сеяли просо, пшеницу, картошку), а часть отдавать немцам.
Ещё часть шла «лесным людям», ведь Брянщина стала партизанским краем. В Починок часто заглядывали бойцы отряда имени Кравцова, кстати, первого в области.
Если ночью к тётке Прасковье приходили, шептались, то утром она говорила племянницам:
- Девки, несите чугунок, поставьте под вязок. Полицаи спросят, скажите, что по ягоды идёте или к деду, что пашет за дубравой. Обед несёте».
Или мама скажет сбегать на другой конец деревни. И велит надеть телогреечку. А на рукаве метки - узелки, стежки. Значит, столько солдат, сколько техники. Даёт отнести три яйца, значит, столько танков насчитали люди. Но всё это Валентина узнала, конечно, позже.
Спаслась лишь одна...
Ещё долго через деревню на восток шли беженцы. Заморозки начинались, а женщины в летних платьях.
«Одна такая красивая, несла малыша, - вспоминает Валентина Стефановна. - Сказала, что жена офицера, идёт от Бреста. Муж ушёл по первой тревоге и сгинул, а она пробирается к родным в Саратов».
Однажды ночью над деревней долго кружил самолёт. Ясно: листовки сбрасывают или какой-то груз.
Наутро полицейские устроили облаву с собаками, прочесали небольшую дубраву, а потом пришли в Починок пьяные и орали:
- Положили этих…! Со всеми так будет!
Оказывается, ночью десантировали шесть радисток. Девушки попрятали свои парашюты и рации в копёнки сена. Двое вышли, чтобы узнать дорогу. И наткнулись на Корытко, прислужника в немецком штабе в Жудилово. Он их и предал.
Только одной девушке удалось скрыться. Остальных полицаи закололи штыками… И несколько дней не давали захоронить тела. Теперь они покоятся в деревне Стригово.
Старшие ребята нашли в лесу дневничок. Читали его малышне. Валентина Стефановна запомнила записи: «Мамочка, нас подготовили для работы в тылу немцев», «Одно желание - помыться в бане и отоспаться».
Бог беду отвёл
«Однажды семья оказалась на волоске от расстрела, - продолжает Валентина Стефановна. - Шёл август 1942 года. Уже в сумерках мама доила корову. Пришёл немец. Она решила, как обычно - «млеко, хлеп, яйко». Но тот сказал, что из власовцев, что их сдали немцам, а он хочет к партизанам.
Мама собрала по соседям брюки, галоши, фуражку. Солдат ушёл. Его немецкая форма осталась у нас на чердаке».
Назавтра явились эсэсовцы. Засучив рукава, с овчарками, от лая которых с ума можно было сойти, пошли по дворам.
- Матка, кто в доме? - спросили Веру Семёновну.
- Пан, наша хата крайняя на селе, - ответила та. - Может, кто и залез...
Фашист прошёлся автоматной очередью по чердаку, но проверять не полез. Бог отвёл.
А вот у соседа-инвалида немецкую амуницию нашли. Тоже, видно, переодел дезертира. Вещи оставил, чтобы детей одеть. Их у него пятеро.
На глазах детей и расстреляли...
Nach Berlin
В 1942-м немцы про Москву уже не говорили, теперь на танках писали «Nach Stalingrad!». Но на победителей были уже не похожи.
Зимой мороз доходил до 40 градусов, аж деревья трещали. Забирали у баб полушубки, шали, платки. А дед Филипп не успевал им соломенные чуни на сапоги плести, чтобы утеплить.
«Как жалко они выглядели!..» - говорит Валентина Стефановна.
Помнит наша героиня и бегство фашистов в сентябре 1943-го. Напоследок они сожгли деревянную церквушку (заполыхала, что свечка!) и все избы.
«В их обозах ехали наши продажные женщины, - с горечью говорит Валентина Стефановна. - Одну звали Наташа. Она была из Смоленска. Любовник бросил её у нас. Дал повозку — езжай, куда хочешь».
Пахали на учительнице
Вскоре вернулся отец, по ранению, ему оторвало пальцы на руке. Рассказал, как воевал в пехоте под Воронежем и на Орловско-Курской дуге.
Валя уже училась в школе. Помимо учёбы дел хватало. Каждому, невзирая на возраст, выделили сотку. Надо вскопать её сапёрной лопаткой, посадить табак, вырастить, высушить, потолочь (ох, как кружилась голова!), положить в кисет, сшитый собственноручно, и отправить бойцу на фронт.
Ещё сажали капусту. Землю пахали на... учительнице. Анна Ивановна Реутова впрягалась в плуг, а дети помогали тащить, ухватившись за верёвки.
Над телегой с капустой обязательно плакат: «Бойцам на фронт от учеников Починковской начальной школы».
Валя закончила школу, мечтала выучиться в Москве на врача, но денег на проживание в столице не было. Поэтому стала инженером лесного хозяйства, поработала помощником лесничего, а потом получила второе высшее образование, педагогическое. И преподавала эстетическое воспитание в кузнице кадров, как тогда называли профтех. А в итоге выросла до заместителя начальника управления профтехобразования Брянской области.
«В 2019-м году старое дерево пересадили, - улыбается Валентина Стефановна. - Я приехала жить к дочери и стала калининградкой. Вот такая моя история».