Улица Елены Ковальчук или Markgrafenstrasse

Эта калининградская улица памятна и дорога всем коренным жителям нашего города, но… не все знают её название! Возможно потому, что она очень маленькая (всего 140 метров!). 

На улице Елены Ковальчук в советские годы (да и в постсоветские тоже) жизнь немного замедляла свой темп. Во-первых, из-за кафе, находившегося в торце магазина «Спутник». Во-вторых, из-за скверика с огромной круглой клумбой посередине и расставленными вокруг неё скамейками, где сидели бабушки, приглядывающие за резвящимися внуками. А ещё из-за разворотного кольца четвёртого трамвая, который делал почётный круг мимо скверика, мимо входа в парк Калинина и продолжал свой путь по проспекту Мира к центру города.

Кафе магазина «Спутник» притягивало своей вкусной и ароматной до невозможности выпечкой, которую готовили ещё в немецких духовых шкафах. (Скорее всего, и до войны здесь находилась пекарня.) Часто сюда забегали ученики музыкальной школы имени Глиэра, которые за сэкономленные на проезде деньги покупали обычно сладкую булочку, полстакана сметаны и чай. 

А рядом с кафе, так же в торце магазина «Спутник», располагался галантерейный магазин, где предлагали советским гражданам одеколоны «Огни Москвы», «Шипр», «Тройной», лосьоны, духи «Красный мак», «Лесной ландыш», «Лель», «Персидская сирень», чемоданы, перчатки и маникюрные наборы. 

Микрорайончик этот долгое время, со времён окончания войны и вплоть до конца 90-х годов прошлого века, оставался неприкасаемым. Здесь витал дух старого Кёнигсберга. 

Улицу Елены Ковальчук (у немцев Markgrafenstrasse, что значит «Маркграфская») сохранили в тех же границах. Огромную клумбу в центре скверика засаживали теми же цветами, что и в Кёнигсберге - эффектной красной сальвией, по форме напоминающей маленькие ёлочки. И лавочки были немецкими — с длинными скамьями и покатыми спинками, плавно переходящими в сиденье. И кольцо трамвая оставалось на том же месте.   

Но бес наживы, вселившийся в души некоторых горожан в конце 90-х — начала 2000-х, так и толкал их уродовать и корёжить. Я хорошо помню выступления неравнодушных граждан против установки первой цветочной палатки в этом сквере. 

Людей уверяли, что она будет небольшой и что палаточники, которые должны иметь работу обязательно в этой зелёной зоне, поскольку через неё проходит много людей, во-первых, станут пополнять отчисляемыми налогами городскую казну, а, во-вторых, благоустроят сквер. 

Что получилось в итоге, мы видим. Сегодня на месте ухоженной клумбы и вековых раскидистых деревьев торчит огромная аляповатая цветочная палатка с расписной крышей в стиле а ля рюс, где торгуют голландской продукцией. Рядом с ней ещё одна — мрачного вида, с чёрной крышей. В ней точка общепита. Бывший скверик со стороны проспекта Победы облюбовали разномастные торговцы со своими «шатрами», где продают колбасу, леденцы... 

А остаток бывшей зелёной зоны у торца магазина «Спутник» отдан на откуп бабушкам-огородницам, выращивающим цветы на своих земельных наделах. 

Однако хватит о плохом. Поговорим лучше о той, чьим именем названа улица. О Елене Ковальчук. 

Автору этих строк повезло: мне довелось общаться с её подругой, Зоей Лукьяненко, тоже, как и Елена, медицинской сестрой, также вынесшей с поля боя сотни наших раненых бойцов. 

«Рвутся мины, снаряды, пикируют немецкие самолёты, вьюга, минус тридцать градусов (в 1941-м зима была суровая), а мы, санитары, не думая о себе, где ползком, где бегом спешим на зов раненого, - вспоминала Зоя Гавриловна. - Перевяжешь, взвалишь на плащ-палатку или на плечи, и несёшь в укрытие. А немец по нам стреляет. Иной раз притащишь раненого, а он мёртв. И заплачешь: жаль и погибшего, и себя, что столько сил потрачено зря! Бывало, некоторые просили: «Оставь меня, я всё равно умру!» И, действительно, умирали. Однажды я посчитала, сколько за день вынесла раненых, получилось 27 человек!

Под Москвой, прямо на поле боя, мы с Леной и познакомились. Ползли к одному и тому же раненому. После узнали друг друга лучше. Подружились. Она отчаянная была. Случалось, что сама поднимала солдат в атаку. Бойцы её очень любили и слушались».

Елена Ковальчук записалась добровольцем на фронт буквально на второй день войны. Четыре раза была ранена. За мужество и отвагу гвардии старшина медицинской службы Елена Борисовна Ковальчук была награждена орденами Ленина, Красного Знамени, Отечественной войны I степени, Красной Звезды и несколькими медалями.

А погибла в Литве 15 июля 1944 года у города Алитус. Зоя Гавриловна вспоминала как это было:

«Через Неман мы переправлялись кто как мог, под страшным обстрелом, неся тяжёлые потери. Под утро вода в реке была розовой от крови. Если бы я сама этого не видела, то, может, и не поверила, что такое возможно. В какую сторону реки не посмотришь - везде трупы. А в ночь на 9 июля 1944 года сделали перекидной мост в районе литовского города Алитус и по нему перешли на другую сторону танки. 

После переправы завязалось танковое сражение. Командира 171-го стрелкового полка Гавриила Александровича Емельянова ранило, но он всё равно не покидал поля боя. Обессиленного от потери крови командира Елена Ковальчук оттащила в воронку, где были раненые.

И тут немецкие танки пошли в атаку. Один из них прямой наводкой выстрелил в раненых и в санинструктора - и все, кто был в укрытии, погибли». 

Когда плацдарм отбили, 20-летнюю Зою, так как она хорошо знала и Лену, и Емельянова, отправили опознавать их останки. Тело Емельянова она опознала сразу. А вот с Леной была беда. Нашла только одну её ногу. 

Потом всю свою оставшуюся жизнь Зоя Гавриловна мучилась мыслью: а вдруг Лена досталась немцам ещё живой? И они терзали её?.. 

Всех погибших в воронке похоронили возле небольшого леска под Алитусом. 

Увы, судьбы наших воинов, упокоенных на чужой земле, бывает, трагичны и после смерти.

В советское время Зоя Лукьяненко, всю свою жизнь после войны проработавшая в 5-й горбольнице, что на Дзержинского, часто приезжала со школьниками и учителями в Литву на алитусовское кладбище. Могилы наших бойцов выглядели ухоженными, памятники Лене Ковальчук и Гавриилу Емельянову были сделаны из чёрного мрамора, на них перечислялись награды героев. 

Сейчас этого нет. Приехав в последний раз в Литву в середине 2000-х, Зоя Гавриловна с трудом отыскала надгробные плиты погибшим под Алитусом в конце кладбища: русские имена были сколоты, стёрты, оставлены только литовские. Перенесены памятники Ковальчук и Емельянову. И теперь они уже из простого бетона, без перечисления наград. Увидя надпись «Ковальчук Е Б», Зоя Гавриловна разрыдалась. Стало так обидно и больно. За что страдали, за кого отдавали свои жизни русские люди?!!

Из родных у Елены Ковальчук после войны осталась в Киеве только мама, Мерщи Екатерина Ивановна. Брат ушёл на фронт и погиб. Отца, как только заняли фашисты столицу Украины, арестовали. Избивали, а потом отпустили. Он прожил ещё две недели и скончался от побоев. Потом пришла похоронка и на Лену.

В Интернете сведений о Елене Ковальчук практически нет. Я нашла только воспоминания бывшей радистки Первой Московской мотострелковой дивизии Людмилы Юльевны Плакше. Она писала: «Я часто в боях встречалась с Леной Ковальчук, когда моя радиостанция поддерживала пехотный полк полковника Золотарёва, в котором служила санинструктором Лена Ковальчук... Перед боем, в котором она погибла, мы с ней вспоминали о нашем отпуске в Москву, как мы с ней, гордые и счастливые, гуляли по улице Горького - это командование нас наградило за участие в тяжёлых боях». 

Это не единственный раз, когда Лена была в Москве. В 1942-м она лежала в одном из московских госпиталей. 

На мемориале 1200 гвардейцев в Калининграде есть и обелиск в память об отважной медсестре Елене Ковальчук.