Женщина на кране

 

Как оказалась в Калининграде, Лида не помнила, была ещё слишком мала. Знала только, что мама долго ждала какого-то вызова от тёти. А когда получила, собрала вещи, взяла дочку, и в сентябре 1946 они приехали сюда, навсегда распрощавшись со своим родным Зеленодольском. 

Первое время Николаевы жили в рабочем посёлке недалеко от Ладушкина, в здании школы-интерната, где мама работала поваром.

Соседний дом занимали немцы. Мама даже подружилась с одной фрау. Немка научила её вязать, а мама иногда давала соседке немного супа.

В конце 1940-х было очень голодно. Поля были чем-то залиты и не обрабатывались. Да и некому было на них работать. На каждом шагу  валялись мины, снаряды, гранаты. И останки животных. А сколько было крыс... 

«Мы всегда спали с включённым светом, - рассказывает Лидия Гурьевна, - а они всё равно на кровать лезли...»

В 1948 году мама устроилась на работу помощником кладовщика в калининградский морской торговый порт. И ей дали комнатку в бараке прямо в порту, где в войну держали военнопленных.

Вот тогда, проходя однажды мимо вокзала, который устроили на сортировочной станции, Лида и видела, как депортируют немцев. С какими-то узлами и чемоданчиками они ждали погрузки в вагоны. Плакали.. Переживали: что-то ждёт их там?

В 1951 году Николаевых переселили в другой барак, на 5-й Причальной улице. Лида уже заканчивала 7 класс вечерней школы №3, что на Октябрьской площади. А тут в отдел кадров порта потребовался курьер.

И худенькая девочка с длинными косичками и толстой папкой стала разносить приказы по кабинетам и вручать их начальникам под подпись. Набравшись опыта, бегать по этажам перестала. Всех адресатов вылавливала в приёмной начальника перед совещанием.

Там её и заметил Александр Николаевич Штейнберг, замначальника порта. Позвал к себе в кабинет, расспросил и стал опекать по-отечески.

Тогда территория торгового порта была небольшой. Каждое утро начальники делали обход, а потом раздавали замечания, если находили непорядок. Во время одного такого обхода Штейнберг увидел, что вместо папки с приказами Лида тащит по причалу огромную тяжёлую доску. (Разнорабочим на лесобирже 1 портового района (порт делился на два района, - авт.) платили побольше, вот и подрабатывала здесь).  

«А доски длинные и не струганые, - вспоминает Лидия Гурьевна. - У меня все руки и лицо были в занозах. Притащу, бывало, доску и кладу в такую клетку, чтобы сохла».

- Почему перешла сюда? - рассердился Штейнберг.

- Мне стыдно бумажки разносить...

- Ко мне в кабинет!

Когда она явилась, Александр Николаевич сначала объяснил, что у нас в стране любой труд не позорен. Потом спросил, кем девушка хочет работать. 

- Весовщиком.

- Это не специальность, - отмахнулся он. - Давай-ка иди в механизацию. На чём будешь работать — на тележке, электрокаре или погрузчике?

- На кране! - выпалила Лида свою давнюю мечту.

И через три месяца, окончив курсы, она забралась уже в кабину своего первого крана. 

Кран «Ганц» был невысоким, полупортальным. Одна «нога» ехала по рельсам на причале, другая по проложенным в здании склада. 

«Работа на кране — большая ответственность, - говорит Лидия Гурьевна. - Я отвечала за всё. За судно, за людей и груз. Перед сменой всегда проверяла подкрановый путь, не пробит ли электрокабель (он в руку толщиной на 500 вольт), в каком состоянии кран. И расписывалась в вахтенном журнале. 

Сложнее всего было с сыпучими грузами. Уголь, металл, зерно, сахар и кукурузу возили россыпью. Грифером зачерпнёшь и грузишь в вагон. А в проушины-то часть по пути высыпается. Но ждать нельзя. Кран должен быть поворотливым, иначе не заработаешь. Что просыпали, то собирали и отправляли по назначению. Продукты - в колхозы на корм коровам. Мне говорили, что они даже сахар ели с удовольствием». 

Лес нужно было выгружать особенно аккуратно. Его брали специальными гриферами и бережно укладывали. Одно неверное движение - и брёвна упадут, встанут в кресты и тогда уж придётся с ними повозиться.

Работы всегда хватало. Если не на кране, так сигнальщиком. А то и концы пароходные таскала с грузчиками на кнехты или становилась «на лопату», то есть, чистила трюм, выметала зерно или сахар. А трюм размером с футбольное поле! И такая пылища...

А ещё Лидочка помогала восстанавливать сам порт. Рабочие чинили бровки и причалы, а она краном подавала им рельсы и плиты. С этих причалов уже в 1955-1958 годах грузились суда советских антарктических экспедиций. А в 1962 году, в период карибского кризиса, портовики снаряжали отсюда суда на Кубу. 

Тут же в порту Лида встретила и свою любовь.

Черноглазый Виктор очень ей нравился. Если его буксир швартовался, а Лида была ещё на смене, он подолгу просиживал на «ноге» её крана, дожидаясь конца работы.

Но однажды подружки шепнули, что видели его с другой. «Жена может простить, а девушка никогда», - сказала на это Лида, и как отрезала. 

И, наконец, обратила внимание на Володю Скурихина. Он работал докером-механизатором. И каждый день приносил ей горбушку с маслом на обед. Ведь столовой тогда в порту не было.

Они поженились в 1958 году. У Скурихиных родились три дочери — Люба, Наташа и Таня. Есть внуки и правнуки. Но до Золотой свадьбы не хватило нескольких месяцев. Владимира не стало...

«Как же мне его не хватает», - горюет Лидия Гурьевна. 

Раз в месяц Лида дежурила в народной дружине. Сначала патрулировали окрестности улицы Суворова, где находились и портовые общежития. А потом стали помогать охранять территорию порта. Был у дружинников и допуск на суда, отправлявшиеся в иностранные порты. Вместе с пограничниками они проверяли: нет ли на борту посторонних.

И вот как-то в одно из таких дежурств Лида заметила, как через забор перелезает «подозрительная личность».

- Люба, беги за пограничниками, - попросила Лида подругу, а сама стала следить, куда же это мужчина так осторожно пробирается. Тот спрыгнул с забора, а она следом.

Уж кем он оказался - простым вором или для иных целей хотел забраться на корабль, - неизвестно. Но Любе дали премию в 10 рублей, а Лиду наградили значком «Отличник погранвойск».

В 1970-х краны уже были намного выше - с 5-этажный дом. 

Бригады тоже укрупнили — стали трудиться по 120 человек. Чтобы одним сработанным коллективом всё судно выгружалось.

В каждую смену заступало по 30 человек, а работали по 12 часов. 

- «Шкуркину» нам давайте, - по-доброму поддразнивали докеры, когда приходил борт с сыпучим грузом. Ей доверяли - она умеет. И жесты сигнальщика, что называется, с полуслова понимает. Да и мат тоже. А как же? Случалось. Ведь не ложкой работали, а пятитонным грифером, в котором ещё и груза столько же. То на голову насыпет, то вылетит что...

«Вот моя смена, - показывает Лидия Гурьевна коллективный снимок, где в центре она, единственная женщина. - Эта фотография когда-то помещалась на доске почёта Балтийского района. В 18-й укрупнённой бригаде я работала до 1987 года. В 1977 году получила медаль, а в 1982-м уже орден. Всего же в порту трудились на кранах где-то 18 женщин. Но не женская это работа, тяжёлая очень. И в 1996 году нас с кранов убрали. В порту я работала до 2009 года. Так и сбылась моя мечта».