Крымская подпольщица

Родилась Наташа в большой крестьянской семье на Полтавщине. Отец, Иван Родионович, работал в лесничестве, а мама в коммуне, так назывались первые колхозы.

В начале 1930-х село опустело: люди бежали от голода. Когда в доме не осталось ни кусочка хлеба, а пятеро детей опухли, отец решился ехать в Крым, к старшей дочери.  

В татарском селе Красный Терчек приняли хорошо, родителей оформили в колхоз, детей — в школу. Окончив которую, Наташа работала секретарём народного суда, а потом стала заведующей клуба.

Там и была 21 июня 1941 года. Сначала показывали новое кино, а потом устроили танцы. «У меня настроение - чудное! - заулыбалась Наталья Ивановна. - Жили-то мы бедно. А тут мне купили новый голубой беретик. Я такая счастливая была!»

В воскресенье Наташе полагался выходной, да снова пришлось открывать клуб: представитель военкомата велел собрать сходку. И объявил — война.

В считанные дни забрали на фронт ребят, которых должны были призвать по осени. Был среди них и Наташин старший брат Гриша. Ушёл и не вернулся... Последнее письмо получили из-под Вязьмы, где осенью 1941 года сотни тысяч советских солдат погибли в Вяземском «котле» или попали в плен и оказались в лагерях. Маме принесли только короткое извещение — пропал без вести.

Крым Гитлер планировал побыстрее освободить от «советских» и заселить немцами. И поэтому бои за полуостров шли жестокие. 

В поддержку Красной Армии в июле 1941 года на соседней станции Ислам-Терек организовали ополчение. Пошла туда и Наташа. Сначала работала писарем в штабе, а потом стала готовиться в санитарки. В перерывах между занятиями ополченцы объезжали колхозы, изымали из кладовых продукты и заготавливали для военных.

Фашисты прорвались в Крым в конце сентября. И тут же ополченцам поступил приказ: сниматься с места и двигаться навстречу Красной Армии к Джанкою. Но добравшись до Советского района, обоз развернули на Старый Крым, к морю. 

В селе Золотое Поле ополченцы остановились на передышку. Наташу с девчатами определили в маленькую татарскую хатку. Хозяйка бросила на пол старый матрас, и девчонки, в чём были, так и повалились от усталости.

Утром разбудил крик:

- Девчата, прячьтесь! - голосила хозяйка. - Немцы!

«Хатка низенькая, - вспоминает Наталья Ивановна. - Мы только головы приподняли и уж в окошко видим, как по дороге немцы идут. Вернее, румыны. Никого они не трогали, в дома не заходили. Видно сильно торопились на Феодосию. Им нужен был порт».

Своих ополченцев девушки после этого не нашли. Обождав сутки, решили расходиться по домам. Но идти с комсомольскими билетами в карманах было опасно. И девчонки закопали их в приметном овраге.

«Так и остались мои документы там. После войны от оврага и следа не осталось — чистое поле. А может, кто из девочек забрал». 

Вернувшись домой, Наташа нашла родителей и младшую сестру в кухоньке. В комнате расположились румынские солдаты. За ними пришли немецкие, а потом пошли чередой всякие-разные. Приходилось их обстирывать, но больше ничем они не притесняли.

За работу на полях каждая семья получала кукурузу. Её мололи в крупу и варили малай. Тем и выживали.

Летом 1942 года пал Севастополь. Ни радио, ни газет уже давно не было, но об этом узнали мгновенно: немцы трубили о своей победе на каждом углу. Народ совсем поник. Неужели враг одержит верх?..

Однажды к Наташе зашёл знакомый парень, Петя Алмалиев. Поболтали, а прощаясь, он сунул девушке «Крымскую правду».

- Как прочитаешь, передай надёжным людям.

В следующий раз Петя принёс листовки и попросил разбросать по дворам. Предупредил: если попадётся, ни суда ни следствия не будет... Так что осторожнее...

...Только много лет спустя Наталья Ивановна узнала, что она не одному Пете помогала, а целой подпольной группе Крымского сопротивления, которую возглавляли железнодорожники - станционный дежурный Стрельцов и машинист Пучков. Подпольщики спустили под откос шесть немецких эшелонов, столкнули паровоз с поездом, сожгли несколько складов. Ребята взрывали рельсовые стыки и подбрасывали в уголь для топки паровозов взрывчатку, чтобы повредить котлы.

Наташе доставались дела попроще — разнести газеты, да раскидать листовки. Чтобы люди знали, что происходит на фронте и что есть сила, которая противостоит врагу здесь, в его тылу. Только делать это нужно было не под покровом ночи, а прямо на глазах у фашистов...

Иногда подпольщики устраивали посиделки. Мальчишки приносили карманный радиоприёмничек и ловили московскую волну. Жадно слушали известия, а потом пересказывали знакомым.

Когда немцы гоняли их на погрузку вагонов, дырявили бумажные мешки с ячменём. Чтобы не достался крымский хлеб фашистам! 

Однажды немцы устроили большую облаву. Попавшихся мужчин увезли. Что с ними сталось - никто не знает. Так пропали Петя Алмалиев и муж старшей сестры Маруси.

Вскоре полицаи пришли за Наташей и несколько дней допрашивали её в комендатуре. Зачем собирается молодёжь у неё в хате? Кто приносит приёмник?

Она упорно стояла на своём — про радио ничего не знаю, а ребята приходят на танцы.

От верной смерти девушку спасли солдаты-постояльцы, грузины, подтвердив, что ни в чём подозрительном её не замечали. Как оказалось, на службу к фашистам эти грузины попали поневоле. Вот и помогли.

В начале апреля 1944 года немцы стали готовиться к отступлению. Склады эвакуировали, а что вывезти не успевали, облили креозотом (это ядовитая воспламеняющаяся маслянистая жидкость с сильным запахом и жгучим вкусом).  

Часовые склады больше не охраняли, только ждали команду поджечь. И голодные люди стали растаскивать продовольствие.

На такой склад и отправились однажды две соседки, прихватив с собой беженку Полину. Они как раз выкатывали за ворота бочку с повидлом, когда подъехали эсэсовцы. Соседки отбежали, а Полина продолжала толкать бочку. Дома её ждал 5-летний сыночек Сашка, который уже почти не двигался от голода. И она не могла бросить эту злосчастную бочку.

Один из немцев и полоснул по ней автоматной очередью...

Ночью Иван Родионович с соседом положили несчастную в ящик и закопали на кладбище. А утром село проснулось от страшного гула — по улицам шли советские танки!

«Сашку мы взяли к себе, - рассказывает Наталья Ивановна. - Принёс его папа, мы в голос и заревели. Такой худенький... В маленьком узелочке всё имущество — рубашонка и похоронка на отца. После войны его отыскала родственница. Он выучился на авиатора, закончил академию Жуковского».

Но радость победы вскоре была омрачена. Комсомольцев, которые побывали в оккупации, стали вызывать в райком. Спрашивали, почему и с какой целью остались на захваченной территории. Дошла очередь и до Наташи Перевай.

Она вошла в кабинет и увидела того самого начальника ополчения Сурмилова, который и бросил девушек в Золотом Поле на произвол судьбы в 1941 году. Обвинения (чуть ли не в предательстве!) сыпались как из мешка, а она не знала что ответить - растерялась. Начала рассказывать о своих листовках, но её оборвали и велели навсегда об этом забыть. А потом объявили, что её, как потерявшую доверие товарищей, исключают из кандидатов в партию (в список она попала ещё до войны).

Осенью 1945-го Наташа поступила в ялтинское педучилище. Училась заочно и работала учительницей начальных классов.

Первоклашек было всего трое. Зато в 4-м классе перебор переростков. Малышей обучала счёту и чистописанию, а у старших вела физкультуру и военную подготовку. 

«Учитель и фельдшер тогда были самыми уважаемыми людьми в селе, - объясняет Наталья Ивановна. - Со мной здоровались метров за двести! Приглашали в гости. Однажды зашла на чай к одной ученице. А через неделю вышла замуж за её дядю! Александр Тимченко только с фронта вернулся. Воевал в Сталинграде. У нас родилось четверо детей. А теперь я богатая бабушка — у меня 11 внуков и 12 правнуков!»

Для них и хранит она вырезку из крымской газеты с заметкой о том, что на станции Кировское (бывшая Ислам-Терек) установлена памятная табличка с именами подпольщиков.