И ухнуло сердце…

Детские годы Кости в городке Бердичеве были тревожными. Тогда на Украине свирепствовали банды. Защищая от них молодую советскую власть, в 1918 году погиб отец. И главой семьи (у Издебских детей было четверо) стала мама – Елена Антоновна. 

Ей пришлось устроиться формовщицей на кирпичный завод: целыми днями она наполняла формы глиной, а потом, надрываясь,  переваливала их на площадку с песком.

После 7 класса Костя пошёл на рабфак. Освоил профессию дизайнера по металлу, затем окончил институт, физмат. 

А в 1940 году его призвали в армию, где он стал связистом. Изучил морзянку, радио-телеграфную работу. Попал в авиационный полк, в подразделение по обеспечению связи с тяжёлыми бомбардировщиками ТБ-3.

«Подъём!» - разнеслось вдруг ночью по казармам. И политрук чрезвычайно проникновенно обратился к личному составу:

- Бойцы! Сегодня... на нашу страну... напали фашисты! Враг стремительно продвигается и занимает нашу землю. Встанем на защиту Родины!

Первые дни войны стали временем большого разочарования. Ведь проводя политинформации, Издебский постоянно твердил солдатам, что если война и будет, то только на территории противника. Что СССР обладает современным вооружением… А ребятам выдали трёхлинейные винтовки образца 1891 года, да и те без ремней – даже на плечо не повесишь.

А радиотехника так и вовсе позор – старая, радиус действия маленький, помехи сплошные, а не связь с лётчиком… Связисты бесконечно взывали к небу в надежде услышать ответ, да безрезультатно. 

Через несколько дней самолёты улетели на аэродром под Йошкар-Олу, а техники, связисты и все остальные отступали - на баржах их отправили по Волге до Астрахани.

Всю дорогу немцы не давали продыха. Бомбили советские тылы нещадно, расстреливая любой транспорт, уходивший на восток. Топливо из разбитых посудин разливалось по реке и горело. И баржи с трудом пробирались сквозь огненные языки…

Наши бомбардировщики ежедневно уходили в небо со смертельным грузом и каждый раз несколько машин не возвращались... ТБ-3 были очень неповоротливые, их «крейсерская» скорость не доходила и до 200 километров в час. Поэтому они буквально висели в небе, и были лёгкой добычей для «Мессершмиттов».

Облегчение наступило, лишь когда в полк стали поступать пикирующие бомбардировщики, которые уже могли вступать в бой с немецкими асами. 

В мае 1943 года Издебского вызвали в штаб полка. Выписали командировочное удостоверение и велели завтра же прибыть на сборный пункт.

Куда отправляли, никто не сообщил.

На сборном пункте со всех сторон слышалась украинская и даже польская речь. Оказалось, здесь набирали в Народное Войско Польское (Ludowe Wojsko Polskie). А на должности командиров требовались советские офицеры. Особенно в таких стратегических родах войск, как авиация, артиллерия и службы связи. 

Ведь недоверие к полякам, которые, естественно, прислушивались к своему лондонскому правительству, а значит, по мнению советских начальников, являлись людьми ненадёжными, было велико. Но недоверие оказалось напрасным - поляки неукоснительно слушались приказов.

А Издебский говорил на польском свободно. Поэтому вместе с новой военной формой получил и новые нашивки поручика (эквивалент старшего лейтенанта). И принялся обучать пополнение. «В моём подразделении было много девушек, - вспоминает Константин Викентьевич. - Я смотрел, как принимают радио, как отвечают. Работали они хорошо. Слух у них был отличный для работы на ключе».

Наконец, 1-я польская армия, связь штаба которой и обеспечивало подразделение поручика Издебского, двинулась на освобождение Польши.

Обстановка здесь после оккупации была очень тягостной. Люди привыкли прятаться и голодать...  Но у солдат ничего никогда не просили, и те сами, по-братски, делили свой паёк с гражданскими. Во всех домах, где останавливались на ночлег, бойцов войска польского принимали как больших гостей:

- Так долго вас ждали! У нас столько людей увезли в Освенцим…

В составе 1 Белорусского фронта войско польское в январе 1945-го приняло участие в освобождении Варшавы. «Варшава сейчас красавица, - говорит Константин Викентьевич, - а тогда лежала в руинах. Люди жили в хибарах и по подвалам».

Как-то в Варшаве вышла навстречу женщина:

- Скажите, вы знаете Рокоссовского?

- А зачем вам?

- Это мой брат, Константин. Хочу знать: что с ним стало?

Времени было в обрез, но Издебский поручил одному из подчинённых остаться и подробно объяснить женщине, что брат её, уже маршал, Герой Советского Союза, что командует 2-м Белорусским фронтом.

Первая польская армия совершила бросок до самого Берлина, остановившись лишь в его предместьях.

Одними из первых связисты Издебского, уже капитана, услышали о взятии немецкой столицы. И почти сразу после, уже 2 мая, они знали о том, что Германия готова подписывать капитуляцию, что войне конец.

И только ждали момента, когда смогут сообщить о Победе ребятам. Когда же она, наконец, пришла, радости людей не было предела! Фуражки и пилотки летели вверх, все патроны, что были в обоймах, пошли на импровизированные салюты, а незнакомые люди обнимались и плакали. 

А потом надо было возвращаться домой. Откуда за всю войну Константину не пришло ни одного письма... Знал он только, что сестра с семьёй эвакуировалась. 

Летом 1945 года поезд мчал Константина к новому месту службы. Оказалось, что на станции в Бердичеве запланирована большая остановка. И Костя выпросил у командира три часа, чтобы заскочить домой.

Он шёл по родной улице с тяжёлым сердцем.

«Хоть бы дом стоял...»

Поднял голову - нет дома!

Сердце ухнуло куда-то глубоко...

Когда же снова заколотилось, увидел, как из соседнего (брат, оказывается, собрал новую постройку взамен износившейся) бежит к нему... Мама!