Отмечая 70-летие образования Калининграда, мы продолжаем рассказывать, как и с чего начиналась его история. Города, которому пришлось изменить название, гражданство и религию. Города, который сумел возродиться из руин. Города, в котором родились мы
Юлия ЯГНЕШКО
В 1945 году, да и в 1946-м тоже, наш город выглядел пустынным. Основное население составляли военные. С их демобилизацией не спешили - нужно было наладить здесь жизнь.
А в первую очередь — накормить. Армию, гражданских специалистов, прибывавших из СССР, и немцев - стариков, женщин и детей, которые не смогли эвакуироваться вслед за своей армией, а также их раненых и военнопленных.
Просчитались
Продовольственная группа военной комендатуры Кёнигсберга подсчитала, что городу необходимо до следующего урожая: зерна 9000 тонн, картофеля — 20000, других овощей - 5000, круп — 954, рыбы — 800.
Но ресурсов не хватало и положение было критическим. Даже воины-победители питались одной ячневой кашей. (Правда, солдаты забивали коров, но вскоре такое самоуправство запретили и стало совсем туго.)
Рассчитывались продуктами
Из немцев первое время не голодали только те, кто остался в своих домах и имел запасы. Они даже открывали мастерские, торговали в лавках лимонадом, квасом, пирожками. Но вскоре налоги стали слишком велики и эти предприятия закрылись.
К тому же в Кёнигсберге скопилось большое количество беженцев. И у них был один выход — просить милостыню.
Ведь даже работающим немцам, которые расчищали дороги, демонтировали разрушенные предприятия и т.д., поначалу не платили. Выдавали скудный продпаёк — капусту, муку из затонувших барж и мясной сбой (головы, ноги и внутренности забитого скота — прим. авт.).
Потом постановили, что им полагается паёк по норме №3 - в сутки 400 г хлеба, 600 г картофеля, 30 г соли, всего на 3 рубля 34 копейки. Деньги высчитывали из зарплаты.
Для нетрудоспособных и детей, если в семьях не имелось запасов, установили пониженные нормы.
А бесплатные пайки были для медиков, для содержащихся в домах престарелых и для беспризорных детей.
Положение попытались урегулировать продовольственными карточками. Но отоваривать их было сложно. Люди с ночи занимали очередь. Особенно трудно было с мукой и сахаром.
Народ в поле
Военные комендатуры — единственные органы власти на первых порах - «начали наступление по всем фронтам».
Город, а также селения и хутора в радиусе 10 км, обыскали в поисках продовольствия. Консервы, муку и т.д. свозили на склад. И ежедневно докладывали о результатах коменданту Кёнигсберга генерал-майору Смирнову.
Во-вторых, срочно занялись организацией посевной, подсобных хозяйств. В каждой комендатуре выделили по опытному офицеру, который отвечал за сбор семенного материала, инвентаря, лошадей и выбирал землю под посадки.
Каждая комендатура обязана была засадить 55 гектаров картофелем и ещё пять овощами - капустой, брюквой, репой и свёклой, морковью и луком.
Для работ на полях широко использовалось немецкое население. Для этого даже комендантский час сократили, разрешив немцам передвигаться по городу до 21.00. А выходные им не полагались. Как гражданам враждебного государства.
Повсеместно создавали рыболовецкие бригады и взяли под охрану все плодово-ягодные сады.
Немцы получили наделы - по две сотки на человека. Тем, кто был занят на общественных работах, даже выделяли по 2—3 часа в день на обработку своего огорода.
Хрусталь меняли на картошку
В магазинах рассчитывались советскими деньгами (сначала ввели специальные марки для Кёнигсбергской области, но в 1946-м отменили). Только этих магазинов и рынков - наперечёт. Зато везде образовывались немецкие «толкучки». Например, на Батальной и Киевской. Там на продукты можно было выменять что угодно — ковёр, посуду, перину, хрусталь и серебро. Отдавали за бесценок.
И ещё предприятия и воинские части регулярно выделяли машины для поездок за продуктами в соседнюю Литву.
Угорь с доставкой на дом
Чтобы как-то облегчить людям жизнь, власти разрешили держать в черте города скот. Этим занимались даже жёны высокопоставленных военных. Кстати, на приобретение коровы давали беспроцентный кредит.
Но в довершение ко всему грянула морозная зима 1946-47 годов. Цены на продукты подскочили. За буханку хлеба отдавали по 100-120 рублей. (Для понимания: учительница получала 520 рублей, рабочий на стройке — 300.) Поэтому целую булку почти никто не покупал. Продавали хлеб по кусочкам. 10 рублей за штуку.
В эту зиму бездомные немцы забредали переночевать на предприятия. И по утрам рабочие часто находили у станков мёртвые тела...
С голодухи люди ели павших от бескормицы лошадей и коров. (Весною 1947 года пахать было не на чем и поля вскапывали лопатами...)
Одна из первых переселенок описывает, как готовила суп: «Потру в кипяток морковку — вот и суп».
Но весной стало легче. Весь город занялся рыбалкой. Из Преголи таскали судаков, из городских ручьёв и прудов — раков, а угри сами выползали на берег.
Брали рыбу в «промышленных» масштабах - глушили взрывчаткой. Благо, что её тогда хватало. И иногда носили по домам. Говорят, что ведро угрей покупали за 50 рублей.