Ромашка

Давно уже ушли в мир иной те двенадцать монашек из Торна вместе со своей аббатисой, которые первыми поселились в монастыре, построенном под наблюдением магистра Тевтонского ордена Винриха фон Книпроде (на территории Московского проспекта, напротив бывшего замка, - авт.). Их сменили другие сёстры, девушки из хороших семей, которые, если им не находили подходящих мужей, так и пребывали в монастырских стенах до конца своих дней, дав обеты целомудрия, бедности и миссионерства.

Они молились, разводили овощи, лекарственные растения (так как монашек обучали ещё и знахарскому искусству), занимались сельскохозяйственным трудом, варили на продажу пиво, пекли хлеб, пасли на монастырских лугах коров и коз... А ещё заботились о сиротах, больных и престарелых. В общем, делали всю необходимую и такую полезную для общества работу. Причём, говорить полагалось им мало и в основном шёпотом. Потому-то территорию, принадлежащую монастырю, и назвали «зоной безмолвия».

- Наш монастырь – это совершенно самодостаточная семья, - любила приговаривать аббатиса по имени Бригитта. - Нам практически ничего не нужно покупать. Мы всё производим сами. Причём, никто никого не принуждает. Каждая насельница занимается тем, к чему лежит у неё душа. 

И это действительно было так. Катрин, 13-летнюю послушницу монастыря, не особо угнетало коричневое колючее одеяние, в которое обязаны были облачаться все сёстры. И даже не изнуряли бесконечные молитвы, из-за которых сон постоянно прерывался (через полтора часа после Всенощной монашек снова будили и заставляли ещё полчаса читать молитвы, потом – часовой сон, затем, в полседьмого утра, окончательный подъём, - авт.). Ведь у неё была своя отрада – козочка по имени Ромашка, беленькая, резвая и очень ласковая. Когда у Катрин появлялась свободная минутка, она бежала со своей «подругой» к чистому ручейку, либо на монастырский луг, где рос белый и розовый клевер - там так приятно мечталось под гул пчёл и тяжёлых шмелей, неспешно перелетавших с цветка на цветок.  

Однажды с Катрин и Ромашкой приключилась удивительная история. 

Одним ранним июльским утром Катрин повела свою любимицу к ручью. Было ещё темно. Вдруг позади них замелькал тёмный женский силуэт. Катрин, чтобы не встречаться с незнакомкой, скользнула за ворота монастырского кладбища. Того самого, где была похоронена первая аббатиса и её одиннадцать сестёр-монашек. И где вырыли яму для почившей накануне сестры (сам обряд захоронения должен был пройти в наступивший день).

Катрин надеялась, что женщина пройдёт мимо. Но та тоже завернула за кладбищенскую ограду. Катрин и её любимица, козочка, не на шутку испугались. Спрятались за горой песка от вырытой ямы и стали наблюдать, что будет.  

А женщина, воровато оглядываясь, подошла к могиле первой аббатисы монастыря и вдруг стала её копать. 

Катрин обомлела. Прижалась к войлочной козьей мордочке, а Ромашка сама ни жива ни мертва от страха. Вся дрожит… И от ужаса вдруг как заблеет!.. «Всё! Конец пришёл!», - ахнула Катрин. Представила уже, как подходит к ней эта страшная чёрная женщина, бьёт по голове и потом закапывает в одной могиле с аббатисой... 

… Однако прошло минут 10, потом 30, даже более часа. Катрин, наконец, решилась выглянуть из своего укрытия... На кладбище было тихо. Тогда она осмелела и стала потихоньку приближаться к тому месту, где женщина раскапывала могилу. Глядь, а напугавшая её незнакомка лежит, распластавшись на земле, лицом вниз без признаков жизни. 

Со всех ног бросилась Катрин (и Ромашка впереди) в монастырь. Прибежала к аббатисе Бригитте и всё ей рассказала. 

Та, взяв трёх сестёр, отправилась на место происшествия. Путь им показывали Катрин с козочкой. 

Подошли они к могиле… А там нет никого! Незнакомка исчезла!

На следующий день в полседьмого утра на капитуле (общее собрание обитательниц монастыря, - авт.) сёстры, как и всегда, принялись обвинять сестёр в разных грехах и сами каяться. Очередь дошла до Магды-молчуньи (так прозвали её монашки, за частое добровольное наложение на себя обета полного исключительного безмолвия).  

«Вы знаете, что по велению Святой Родительницы нашей - Девы Марии, давшей мне знак во сне, я подвизалась преданно и смиренно служить недужным и престарелым, - начала Магда. - Поскольку в лице любого больного мы принимаем самого Христа, который в Судный день скажет: «Ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня. И когда вы помогали одному из этих братьев Моих наименьших, вы помогали Мне». Поскольку Христос всех недужных, калек и отверженных называл братьями…

Так вот, живёт неподалёку от нашего монастыря, в Альтштадте, слепая старая женщина по имени Хелма. Раньше она была женой ткача. Но он умер. Умерли и её дети (такова была воля Господа). Я стала помогать ей по хозяйству. И вот недавно приснился этой Хелме сон. Будто сама Заступница наша, Святая Дева Мария, сказала: «Пусть одна из монашек бенедиктинского монастыря соберёт земли с могилки первой аббатисы, ближе к утру. Ты разведёшь эту землю своей слюной, помажешь глаза, и они у тебя снова откроются».   

Хелма убедила меня исполнить волю нашей Заступницы. И вот вчера ближе к рассвету я пробралась на кладбище, подошла к могилке и начала было набирать землю, как заблеял Лукавый козьим голосом… И я, испугавшись, упала без чувств. А когда очнулась, опрометью метнулась назад, в монастырь».

«Так вот кто до смерти напугал нашу молодую послушницу Катрин и её белую козу! -  заключила аббатиса. – Иди же завтра на могилу и исполни всё, что повелела Заступница, явившись во сне к Хелме».

… Кто не хочет верить, тот пусть не верит. А для тех, кто знает, что чудеса на свете всё же существуют, мы и сообщаем концовку этой истории: Магда-молчунья сделала всё как надо. И Хелма снова стала зрячей.