Спрыгнув с бронекатера на берег, ребята стали пробираться к замку, который величаво возвышался над Кёнигсбергом. Куда именно идти — непонятно: всё чужое, улицы перегорожены баррикадами и битой техникой. Одно ясно: крепость взяли!
Юлия ЯГНЕШКО
Одним из тех молодых моряков, которые устроили себе экскурсию по Кёнигсбергу 18 апреля 1945 года, когда земля, казалось, ещё дрожит от боя, был Толя Болотин.
«Мне не исполнилось ещё и восемнадцати, - рассказывает Анатолий Митрофанович, показывая свою фотографию в бескозырке. - Я с отрядом речных бронекатеров участвовал в штурме Кёнигсберга. Мы двигались по Прегелю со стороны Тапиау (Гвардейск). А туда катера доставили по железной дороге.
После штурма организовали экскурсию в город. Настроение было приподнятое. Добрались-таки до немецкого логова! Развалины дымились, горели. Повсюду наши солдаты. Видел и немецких: они под охраной разбирали завалы. Ненависти к ним не было. Не то, что в начале войны... Теперь это были пленные, побеждённые».
«Меня не жди»
Жаль, что радость эту Толя не мог разделить с отцом... Митрофана Васильевича расстреляли ещё в 1938-м.
... Анатолий родился в 1926 году, когда его отец, инженер-железнодорожник, работал в Краснодарском крае, а семья жила в станице Тимашёвская.
 |
| Старшина 2-й статьи Анатолий Болотин.
Балтийск. 1948 год. |
В 1938 году отец получил назначение на Октябрьскую железную дорогу, между Москвой и Ленинградом.
«Мы стали готовиться к переезду, а отца вызвали в Ставрополь, - вспоминает Анатолий Митрофанович. - Больше я его не видел. К нам пришли с обыском. Нашли диплом отца об окончании железнодорожного училища в Ростове-на-Дону — огромный, с орлами на печатях, написанный золотом на хорошей бумаге. «Ясно дело - буржуй», - сказал НКВД-шник. Ушли, ничего не объяснив. Потом маме передали записку. Отец писал, что дни его сочтены, просил беречь детей. И в конце: «Меня не жди».
Из кожаного портфельчика Анатолий Митрофанович достаёт пожелтевшие справки. Первая — о смерти отца, в которой только дата - 15 ноября 1938 года. Ни места казни ни причины - одни чернильные прочерки...
Вторую выдала в 1963 году Военная коллегия Верховного Суда СССР. Отца посмертно реабилитировали.
«Дело Болотина М.В., работавшего начальником 19-й дистанции пути железной дороги им. Ворошилова, пересмотрено в 1955 году. Приговор военного трибунала... по вновь открывшимся обстоятельствам отменён. Дело прекращено».
У начальника МВД Ростова-на-Дону Анатолий спрашивал, где похоронен отец.
- Думаешь, ходили и записывали, где кого закопали? - сказал тот. - А если что и было, то немец прошёл туда и обратно. Достаточно, что ты теперь человек первого сорта.
16-летний истребитель
Тогда, в 1938-м, мама вернула девичью фамилию, и они уехали, но это не помогло. Толя - сын врага народа. Не списала ничего даже война.
... 23 июня 1941 года Толя пришёл в подготовительное артиллерийское училище, где собирался учиться. Какое там! Кругом неразбериха, курсантов забирали в армию...
Пришлось работать в колхозе, дежурить в истребительном баталь-
оне, который охранял территорию, должен был ловить шпионов и дезертиров, предупреждать пожары и диверсии.
«В июне 1942-го мы ремонтировали дорогу и мостик после авианалёта, - рассказывает Анатолий Митрофанович. - Вдруг едут три легковые военные машины. Остановились. Подбежал старший лейтенант: «Документы!» Пока разбирались что к чему, из машины вышел... Будённый! Махнул нам рукой и что-то пожелал по-украински».
Когда наша армия отступила, истребители ушли за ней вместе с советскими работниками, коммунистами и их семьями. Мало ли...
Под Ставрополем стали лагерем. Что как раз под носом у немецкой миномётной батареи. Поняли это, когда вокруг стали рваться мины...
Несколько месяцев их группа скиталась, пытаясь пробиться к своим. Но свои пришли сами, когда в январе 1943 года фашисты, взорвав водокачку и пути на станции, ушли на запад.
Всех ребят проверили и призвали в действующую армию. На то, что Толе всего-то 16 лет, никто и не посмотрел.
Подвёл Архимед
Маршем пошли к Курской дуге. Поучились штыковому бою, стрельбе, и всему, что положено уметь пехотинцу, и выстроились получать оружие.
- Определить в миномётчики, - приказал подполковник, ткнув в красноармейца Болотина.
Так и начал Толя воевать с миномётом. Противник то гнал наши подразделения, то отходил. А потом наступила тишина. Стали готовиться к наступлению. Но тут прибыли моряки набирать себе живую силу.
Служить во флоте дольше. Не хотелось. Кто-то научил: без 7 классов на флот не берут, прикидывайтесь неграмотными.
«Наши начали хитрить, - улыбается Анатолий Митрофанович. - А офицер смекнул. Когда очередь дошла до меня, спросил, знаю ли закон Архимеда. Знаю, говорю. «Отлично! Это 8-й класс. Берём!»
И бунт тоже я?..
Так Болотин оказался в учебном отряде на Дальнем Востоке.
 |
| Ветераны Калмычков и Болотин (справа) у памятника воину-освободителю в Советске. 2009 год. |
«Вот там и случилась история, - вспоминает он. - Вернулись мы ночью с разгрузки корабля с продовольствием. Пошли в столовую. Дают нам бачок с кашей. Положено - до самого верха, а тут немного не доложили. Мы-то не голодные. На разгрузке наелись конфет из разбившихся ящиков. Но несправедливо! Заявили, что есть не будем. Нам приказ: в казарму. Только я уснул, будят: «К командиру роты!»
А там уже особист с моим личным делом. Велел рассказывать биографию. Дошло до отца. Умер, говорю. Он как заорёт: «Что ты, мать-перемать! Какой «умер»?! Его, гада, шлёпнули!»
А раз так, то зачинщик я. И будут меня судить... за организацию бунта! Но как-то обошлось».
Смыл кровью
Закончив учебку, в июне 1944 года Болотин отправился на Балтийский флот. Когда эшелон через месяц притащился в Ленинград, все разбрелись в увольнение.
«А мы со Славкой легли спать, - говорит ветеран. - Просыпаюсь - вагон горит! Славку растолкал, и мы выпрыгнули. Тут стали разбираться. Якобы раньше в вагоне возили селитру, остатки могли возгореться. Всех отпустили, а меня на допрос. Мол, сказки не рассказывай, ты поджёг...»
Суда не было, но Толю арестовали, отобрали гюйс и ремень, срезали лычки с формы и отправили в Кронштадт на минный тральщик.
«Тралили в Финском заливе. Сначала подрезали канат, на котором держалась мина, а когда она всплывала, расстреливали её. Потом это запретили. Потому что иногда мина только подтапливалась на небольшую глубину, а потом взрывалась, когда шло судно. Стали мы закладывать взрывчатку и подрывать.
Однажды тревога. Мессеры! Я второй номер пулемётчика, но его ранило, пришлось стрелять мне. Конечно, не сбили мы никого. Но мне по руке чиркнул осколок. Командир и записал: провинность смыта кровью в бою».
Заводи!
Вернувшись в свой экипаж, Болотин служил на судоремонте в Кронштадте и Ленинграде. Кстати, видел тогда двух адмиралов - главкома ВМФ Советского Союза Кузнецова и командующего БалтфлотомТрибуца, которые приезжали ускорить работы.
Весной 1945-го Толя попал в Восточную Пруссию, на бронекатера. После штурма Кёнигсберга, их отправили к Пиллау.
«Наши бронекатера высаживали десанты на Фрише-Нерунг, сейчас это Балтийская коса, со стороны залива. Нам было полегче - там у немцев оборона слабее. А вот кто штурмовал со стороны моря, почти все полегли...
Моё дело какое? Я дизелист. Заводи мотор и вперёд! Шли в темноте, да ещё туманчик был. Берега не знали. Сначала высадили солдат в другом месте. Они поняли, что ошибка, и назад. Матерились...»
Воевал храбро, но наград не получил. Только уже потом - орден Отечественной войны. А в боях командиры награждали своих, а не прикомандированных десантников, до представления которых и не дошло.
Но главная награда - остался жив.
А по конкурсу прошёл
На флоте Болотин оставался до 1950 года. Служил на минном тральщике, ремонтировал суда, запускал электростанции.
Успел и жениться.
«Друг пригласил меня отпраздновать в компании 7 ноября. Пришли мы раньше хозяйки, стали чистить-варить картошку. Вдруг заходит её подружка Лидия. Она работала в регистратуре больницы Советска. Глянул я на неё и подумал, что ничего мне не светит. Такая красавица! Не пройду я по конкурсу... Отмечали мы до утра. Я пошёл её провожать, а она вдруг спросила, встретимся ли ещё. Видели бы вы каким счастливым я явился на построение!
Захотели зарегистрироваться, а командир разрешения не даёт. Пришлось сказать, что ребёнка мы ждём. Повоспитывал, покричал, но бумагу дал. А сын у нас родился только через полтора года».
Уволившись с флота, Анатолий Болотин преподавал теорию и устройство корабля в школе юнг в Советске, окончил техникум, работал в горкоме партии, а потом на швейной фабрике.
Вот такая биография получилась.