Почему в Кёнигсберге строили высокие крыши, как советский генерал обращал в бегство фашистов, а, став маршалом, обманул Пентагон, читайте в новой экскурсии «Гражданина»
Юлия ЯГНЕШКО
Начинается улица у места слияния двух рукавов Преголи (от памятника «Пионерам покорения Атлантики») и ведёт до двухъярусного моста.
Если наложить карты Калининграда и Кёнигсберга, то видно, что прежде на месте одной этой улицы было три — Ластадиештрассе, Лицентштрассе и Холландербаумштрассе. А район между рекой и Московским проспектом назывался Лаак. Тут находился старый порт.
Причём тут голландцы
Имя улице Ластадие-штрассе дали из-за ластадий (от немецкого die Last — груз), как называли товарные склады. Возводили их здесь с первой трети 14 века: фахверковые, с узкими фасадами в 5-7 этажей (каждый не больше 2 метров), вместо окон — дверцы для приёма грузов, а под высокими коньками крыш - лебёдки, которыми грузы поднимали. Ластадии часто горели, а во Вторую мировую они и совсем исчезли.
Немецкий историк-исследователь Гаузе утверждал, что ещё во времена тевтонцев порт располагал деревянной набережной, весами и подъёмным краном. Когда же товары стали подвозить по железной дороге, всё устроили грамотно: при явной нехватке земли вместо громоздких сортировочных путей поставили диск, который разворачивал вагоны в нужном направлении.
Лицентштрассе получила своё название из-за того, что тут в Средние века взимали лиценты - торговые пошлины. А Холландербаумштрассе (что в прямом переводе - «улица голландского леса»), напоминает о голландцах, которые всегда имели большой, если не главный вес, в местной торговле.
Царь-урядник
В 1697 году в Кёнигсберг приехал русский урядник по имени Пётр Михайлов. Прибыл он буквально накануне грандиозного события — въезда в столицу Пруссии Великого российского посольства. (Ни для кого не было секрета, что это царь Пётр Первый, пожелавший путешествовать инкогнито.)
Один из немецких историков считает, что жил он «в садовом домике на Прегеле» как раз на Холландербаумштрассе. Но русские историки сходятся в том, что царь поселился на Кнайпхофе в доме богатого купца. 
Ованес по-русски - Иван
В советское время улица сначала называлась Малой набережной, а затем Прибрежной. В 1982 году ей присвоили имя дважды Героя Советского Союза маршала Баграмяна (1897-1982).
Настоящее его имя — Ованес Баграмян. Родился он в семье армянина-железнодорожника в горном селении Чанлибель (сегодня это Азербайджан), которое славится своими жителями: оттуда на фронт в Великую Отечественную ушло 1250 человек, каждый второй получил ордена и медали, каждый пятый стал командиром (12 генералов и два маршала), а семеро - Героями Советского Союза.
В армию Баграмян пошёл в 1915 году, добровольцем. Сражался с турками за независимость Армении, потом помогал устанавливать советскую власть. В итоге закончил Высшую кавалерийскую школу (учился там вместе с Жуковым и Рокоссовским), Военную академию имени Фрунзе, Академию Генштаба. С тех пор его и стали называть по-русски — Иваном.
Войну встретил начальником штаба Юго-Западного фронта. Командовал армией, потом войсками 1-го Прибалтийского и 3-го Белорусского фронтов. А первые победы одерживал уже в трудном 1941-м: в сентябре вывел с боями 20 тысяч советских бойцов из киевского котла, когда немцы окружили наш фронт, а в ноябре отбил Ростов-на-Дону, заставив противника бежать!
Оценил Ляш
Во время Восточно-Прусской операции генерал армии Баграмян командовал Земландской группой войск. И в первый же день штурма Кёнигсберга, 6 апреля 1945-го, чуть не погиб.
Это случилось, когда в стену каменного дома, где находился наблюдательный пункт командующего 43-й армии генерала Белобородова, попал снаряд (ныне посёлок Холмогоровка), и военачальников разбросало по углам...
«Когда я открыл глаза, у меня отлегло от сердца: я видел,— значит, глаза уцелели», - записал Баграмян в своих мемуарах.
А оценку таланту наших военачальников, руководивших штурмом, в том числе и Баграмяна, поставил сам комендант кёнигсбергского гарнизона Ляш.
Когда уже после подписания капитуляции фашистских генералов привели на командный пункт фронта и командующий 3-м Белорусским фронтом Василевский спросил, как немцы оценивают итоги операции, Ляш ответил, что нельзя было и предположить, что такая крепость, как Кёнигсберг, падёт так быстро. «Русское командование хорошо разработало и прекрасно осуществило эту операцию», - сказал он.
Алаверды от Сталина
О Баграмяне рассказывают такую историю. Когда советские войска вышли к Рижскому заливу, он велел набрать воды и отослать бутылки Сталину с этикетками: «Вода из Рижского залива близ г. Тукумса, 31.07.1944».
Но пока посылка шла, немцы потеснили наших, и генералиссимус, получив эту воду, сказал: «Верните Баграмяну. Пусть выльет, где взял». Что тот и сделал, отбив позиции.
«Пионерский маршал»
В 1930-х, когда в СССР шли чистки среди военачальников, Баграмяна уволили из армии, припомнив ему службу в «буржуазной армянской армии». Но тогда его спас земляк, член Политбюро ЦК Микоян.
А в 1942-м он и вовсе ходил под расстрелом. В семье хранят прощальное письмо, которое Баграмян написал в самолёте по пути на доклад Сталину. Тогда его обвинили в провале Харьковской наступательной операции. Хотя он и шагу ступить не мог без решения Генштаба и Ставки! На этот раз заступился Жуков.
Баграмян долго курировал Всесоюзную военно-патриотическую игру «Зарница». За что недруги прозвали его «Пионерский маршал». Да только в 1962 году этот «пионер» так блестяще провёл секретную операцию «Анадырь» по переброске советских войск на Кубу, что американцы спохватились, когда наши ракеты уже были готовы к пуску.
И о любви. Баграмян влюбился в Тамару, когда ему не было и 20 лет. Но она к тому времени была помолвлена и вышла замуж за другого. Муж её вскоре погиб, а она осталась на сносях. Узнав об этом, Баграмян примчался к ней, они поженились, а ребёнка он растил как родного.
С фронта Иван писал жене чуть ли не каждый день, а она при первой возможности приезжала к нему.
И всё же любимая оставила его: она умерла в 1973 году, и ему пришлось жить без неё ещё девять лет...